bruno1982
Местный
- Регистрация
- 29 Авг 2018
- Сообщения
- 443
- Реакции
- 240
Алексис Петридис обозревает эти десять лет, которые мы провели с экстази в танцевальной культуре, стараясь
понять - как Е это сделал ?
1988
"БОЖЕ, КАК ЭТО ЗДОРОВО !"
Чикаго, Нью-Йорк, Ибица, Чаринг Кросс - экстази покоряет Британию.
Лондонская Астория никогда не видела ничего подобного. Обычно здесь проходили рок-концерты, но ТАКОГО здесь никто не ждал. Приготовления к началу
мероприятия были таковы: повесили огромные белые полотна, на которые проецировали психоделические картины, завели дым и стробоскопический свет, огромный
плакат на стене гласил: DRUGS. Затем - музыка, если так можно сказать, монотонный металлический бум-бум-бум. Это продолжается всю ночь, одна и та же
сумасшедшая музыка, до трех часов утра - бум-бум-бум. Кажется, нужно быть немного не в себе, чтобы наслаждаться этим.
Что, в принципе, верно, учитывая состояние присутствующих. Их тут несколько сотен, и, похоже, каждый находится "под чем-то". Они не выглядят модно -
одеты, как подростки, в огромные белые футболки. Люди, голые по пояс, стоят на стульях, столах и любых доступных поверхностях. Люди танцуют дурацкий
танец, размахивают руками - руки вверх, в воздух, пальцы щелкают в такт биту. Все обнимаются время от времени. Постоянно из толпы доносится:
"эйсииииииииииииииииид !", эйсииииииииииииииииид!" Похоже, по какой-то причине, эти люди сейчас проводят лучшее время в своей жизни.
Мероприятие, устроенное в Астории - третий и самый большой эйсид-хаус рэйв в Лондоне. Снаружи, на улице Чаринг Кросс, народ будет продолжать танцевать и
после закрытия клуба. Все это - странная, наркотическая сцена из нашей памяти, это июнь 1988 года. Внутри, в Астории, уже начались девяностые.
В 1981 году ребята из команды Soft Cell, игравшие электо-поп, знали что-то такое, чего не знал никто другой в Британии. Марка Алмонда, клубившегося на
необычайно гедонистичной гей-сцене Нью-Йорка, познакомили с новым препаратом: 3,4 - метилендиоксметамфетамином, или MDMA, прозванным в народе как
"экстази". Он вводил в эйфорию, вам хотелось танцевать, звуки музыки становились просто великолепными. Под экстази Марк Алмонд заметил, что даже
невероятно гнусный опус The Cure "Судьба" звучал как "самая лучшая композиция, которую я когда-либо слышал в своей жизни".
Coft Cell завелись и записали свой дебютный альбом Non Stop Erotic Cabaret, находясь под воздействием Е. Позже они сделали танцевальный ремикс альбома,
назвав его Non Stop Ecstatic Dancing. Никто в Англии даже не слышал об экстази, поэтому никто не обратил внимания ни на название альбома, ни на текст,
начитанный дилером дуэта в ремиксе вещи под названием Memorabilia: "Мы глотаем таблетку и закрываем глаза, и наша любовь материализуется... просто
посмотри на меня, и ты поймешь, почему они называют меня Синди Экстази". Это была первая в мире экстази-композиция.
Синтезированный в 1912 году немецкой фармацевтической компанией Мерик, MDMA был во второй раз открыт как т.н. "рекреационный" препарат Александром
Шульгиным, "психоделическим химиком", где-то в середине шестидесятых. С тех пор и до 1988 года никто толком не знал, что с этим препаратом делать. В
середине восьмидесятых он добрался до Великобритании, но был знаком только небольшой группе поп-звезд и модной богемы. Некоторые из этих людей,
объединившись, создали Hug Club (Клуб Объятий), посетители которого глотали свою таблетку, укладывались на пол и слушали Тhe Art of Noise. Это было
забавой для посвященных, но вряд ли могло привести к культурому перевороту.
Культурный переворот в действительности начался после того, как четверо британских соул-диджеев - Jonny Walker, Nicky Holloway, Paul Oakenfold и Danny
Rampling - побывали на Ибице в сентябре 1987 года. Этот испанский остров представляет собой уникальное явление в клубной культуре: здесь собирается самая
энергичная публика, здесь играют все, от хип-хопа и раннего чикагского хауса до "Imagine" Джона Леннона - и здесь всегда сколько угодно Е.
"Мы глотали по таблетке каждую ночь, всю неделю," вспоминает Holloway, "и, в общем, все мы были под экстази. Это было большое-большое открывание мозгов.
Мы слушали эту музыку на Ибице и думали, боже, как это хорошо ! И все время спрашивали диджея, что это была за вещь. Мы постоянно возвращались к этому,
как продавец за товаром..."
Однако в Лондоне тогда не было ничего такого, с чем можно было бы сравнить Ибицу. На севере страны хаус был уже широко признан благодаря усилиям таких
людей, как Грэми Парк из Ноттингема и Майк Пикеринг из Манчестера (потом он работал с М People). Только в нескольких лондонских гей-клубах отдавали
предпочтение хаусу, в остальных играли фанк и хип-хоп. Однако некоторые британские продюсеры к тому времени уже доказали, что даже вы сами можете делать
танцевальную музыку - производить на свет хиты с помощью недорогого оборудования, так, как это делали Bomb The Bass c их вещью Beat Dis, и M/A/R/R/S's с
хитом Pump Up The Volume, оказавшимися на вершинах чартов. Возвратившись с Ибицы, четверо диджеев применили эту концепцию в клубах, организовав
собственные вечеринки. Рамплинг открыл Klub Shoom в декабре 1987, где, как он утверждал, "просиходило все... без ограничений" - на логотипе клуба
красовалось желтая круглая улыбающася рожица. Окенфолд организовал клуб Future. Они оба играли там очень многообещающие хаус-миксы - You Used To Hold Me
Ральфи Росарио и легендарный инструментальный микс клуба Future под названием Acid Trax, в котором впервые появился термин "эйсид-хаус". Избранная публика
могла купить в этих клубах экстази.
"Мне все говорили тогда, что я потеряю кучу денег, и из всего этого ничего не выйдет," комментировал Окенфолд позже, "но я знал кое-что, чего не знали
остальные - я знал про экстази. Поэтому мне было точно известно, что все это раскрутится - я чувствовал это сердцем."
Он был прав. К маю 1988 года в клубе Shoom по ночам собирались сотни человек. Окенфолд и Jonny Walker организовали новую вечеринку Спектрум в помещении
клуба Heaven, вмещавшего полторы тысячи человек: флаеры гласили "Театр Сумасшествия" и спрашивали - "ты выдержишь эйсид-тест ?" К тому моменту, когда Niki
Holloway присоединился к движению со своим клубом Trip в июне, а манчестерский Hacienda организовал вечеринки Hot в июле, эйсид-хаус, с его новым
наркотиком, новой модой и новым звуком, стал одной из любимых тем средств массовой информации. Стильная пресса одобряла, бульварная писала страшные
статьи. Вообще бульварная пресса взяла на себя функции "агенства по связям с общественностью" для нового движения: "3.000 тинейджеров рейвовали до шести
часов утра и устраивали сексуальные оргии," - вопила Сан, "молодые люди пытаются убежать от тяжести ежедневной работы, лопая таблетки по выходным." Тысячи
других "молодых людей" читали это и приходили к выводу, что им тоже хотелось бы немного ...
Еще несколько факторов способствовали быстрому подъему эйсид-хауса. Молодые продюсеры обнаружили, что они могут делать собственные эйсид-хаусовые
композиции быстро, недорого и совсем запросто. "Вам не нужно было иметь специальной поддержки от звукозаписывающей компании или студийной аппаратуры,"
заметил как-то Питер Форд по кличке Baby (тогда ему было 23 года), чей хит Oochy Koochy был одной из первых эйсид-хаусовых вещей "домашнего
приготовления", "все, что вам было нужно - это идеи и несколько тысяч фунтов. Это было похоже на возвращение ко временам панка."
В чартах тогда доминировали переизданные произведения, ремиксы, а первое место в июле 1988 занимал Гленн Медериос с его Noting's Gonna Change My Love For
You. В этой ситуации эйсид-хаусовые композиции звучали очень свежо и оригинально. К ноябрю 1988 в Top 30 было уже семь эйсид-хаусовых вещей, от
классической Can You Party Тодда Терри до We Call It Acieeed от D-Mob. Все это произошло при минимальной поддержке состороны Радио Один, а D-Mob добрался
до четвертой позиции, даже не будучи включенным на радио в список постоянно проигрываемых композиций. Питер Пауэлл, диджей-ветеран, работавший днем на
Радио Один, вовсе не был впечатлен этим: "Эйсид хаус есть музыка, максимально приближенная к необходимости массового зомбировании населения. Я не думаю,
что это продлится долго."
DJ Paul Oakenfold
"Я не думаю, что остались еще какие-то барьеры, и экстази во многом способствовал этому."
"Когда я впервые оказался на вечеринке Paradise Garage в Нью-Йорке где-то в восьмидесятые, я просто не понимал, что происходит. Я не понимал, как эти
люди всю ночь оставались на ногах и танцевали. Первый раз я попробовал Е в 1987 году в клубе Амнезия на Ибице, и это было охуительно здорово. Ибица тогда
была европейским центром, где устраивались вечеринки, и экстази был частью всего происходившего там. Все наслаждались самими собой - множество людей из
невысоких слоев общества отлично проводили там время. Большинство моих приятелей не имели работы, и поэтому они подрабатывали там в барах, раздавали
флаеры или работали на пляжах днем, а затем клубились всю ночь.
Впервые в жизни я видел настоящее, реальное сообщество людей, движимых вместе благодаря MDMA, во время американского тура Happy Mondays в 1993 году,
когда мы все вместе отправились в клуб в Далласе. Если вы думаете, что MDMA использовался как лекарство для психологической помощи супружеским парам во
время консультаций у психотерапевта, то вы убедились бы в этом тогда, в Далласе. Тур Happy Mondays оказался очень важноым событием, с помощью которого
были сломаны барьеры между людьми и различными стилями музыки. Я думаю, этих барьеров больше не существует, и произошло это отчасти благодаря экстази.
Конечно, в этом было много энергии насилия, как на футбольном стадионе, но - препарат теперь уже мертв, а барьеров по-прежнему нет. Я думаю, тогда
культура была важнее препарата, поскольку все это продемонстрировало парням из рабочего класса, что они могут быть независимыми личностями. Они стали
открывать собственные клубы и устраивать вечеринки, крутить винил, рисовать и писать музыку. Такие люди, как Карл Кокс, Микки Финн и Фабио, вышли из того,
что мы делали на вечеринках Спектрум в конце восьмидесятых. Сегодня молодежная культура - это клубная культура. Любой магазин в центре города крутит у
себя хаус, мода, в основном, - вариации на темы клубной одежды, и вертушки продаются гораздо лучше, чем гитары."
1989-1990
"РАЗВЛЕЧЕНИЕ БУДУЩЕГО"
Мадчестер: вопросов больше, чем ответов.
Муха эйсид хауса укусила тогда не только неизвестных персонажей вроде Питера Форда по кличке Baby. В клубах попадались поп-звезды вроде Бой Джоржа, Пола
Раверфорда (из Frankie Goes To Hollywood - он, кстати, записал свою собственную эйсид-хаус вещь под названием Oh World), и Шейн Макгован (который подвиг
The Pogues записать двадцатиминутную композицию You've Got To Connect Yourself - "Тебе следовало бы подсоединиться"). Были и другие, не столь значительные
знаменитости, беженцы из предыдущих видов музыки, застрявшие в чартах, в общем - люди, которые осознали, что прыгать по клубу, находясь под воздействием
мощного препарата, гораздо веселее - и гораздо более rock-n-roll - чем слушать The Darling Buds.
Колин Энгус и Уилл Синнот из психоделического гитарного квартета The Shamen регулярно посещали эйсид-клуб RIP в восточной части Лондона. "Все это
представлялось тогда," заметил Энгус, "божественными мгновениями развлечений из будущего." Через несколько месяцев они закопали свои гитары, выгнали
остальных членов команды и записали свою композицию Transcendental вместе с чикагским пионером эйсид-хауса Бам Бамом.
The Beloved, другая команда из Уоррингтона, также похудела до дуэта, добавила хаусовые ритмы и кислотные звуки в свою музыку а ля Битлз и стала выпускать
роскошные танцевальные хиты. Композиция "Восход солнца" была предвкушением рассвета, опустошенного рейвом, там упоминались даже Жан Поль Сартр и Джефри
Арчер - это была клубная музыка со стихами и хором.
Успех вечеринок Hot в клубе Hacienda в Манчестере имел место одновременно с деятельностью другой не очень известной команды. Солист Happy Mondays Шен
Райдер открыл для себя экстази, отправившись на выходные в Амстердам в 1986 году. Марк Берри поддерживал постоянное снабжение New Order таблетками все то
время, когда они записывали свою вещь Technique на Ибице в 1987.
"Наши приятели привозили Е в Англию из Ибицы," говорит Райдер, "мы тогда закупили много таблеток и тоже привезли домой, "взрывать" вечеринки в
Haciend'е..."
Но если можно говорить, что Happy Mondays изменили клубную сцену в Манчестере, то клубы тоже изменили их. Раньше они играли туповатый и неприятный фанк,
но когда вся команда и ее продюсер Мартин Ханнет перебрались на Е, они записали композицию Bummed - это была стена звука, впервые двинувшаяся в
неизвестное пространство между роком и танцевальной музыкой. Пол Окенфолд ремикшировал их вещь Wrote For Luck, лондонский диджей Terry Farley играл этот
микс на вечеринках в клубе Future - таким образом был замкнут круг "инди-эйсид". Окенфолд занялся продюсированием Pills'N'Thrills And Bellyaches и, со
своей стороны, объявил Happy Mondays "первой гитарной группой, с которой новая молодежь может иметь дело..."
Подъем эйсид-хауса сломал традиционные отношения между исполнителем и аудиторией. В 1989-90 годах хаус-композиции вламывались в чарты с завидной частотой
- Good Life от Inner City, Stakker Humanoid от Humanoid, French kiss, сделанный Lil' Lois - но вряд ли кто-то знал, как выглядят эти музыканты. Диджеи
были анонимными фигурами, спрятанными за наушниками и вертушками в клубах или на большом расстоянии на рейвах на открытом воздухе. Настоящими звездами,
которых фотографировали, была сама клубная молодежь. Экстази представлял собой опыт совместного времяпрепровождения, взаимоотношений с людьми вокруг вас,
а не со знаменитостью, находящейся где-то далеко там. И было совершенно не важно, что вы танцевали, повернувшись спиной к диджею. И была команда Happy
Mondays - один из ее членов занимался только тем, что танцевал среди публики и ел таблетки.
К концу 1990 года The Shamen гастролировали по Британии со своим туром, названным Synergy, в котором также участвовал дуэт Орбитал, игравший техно
живьем, и диджеи из клуба RIP (Пол Окенфолд, Эдди Ричардс и Миксмастер Моррис). На флаерах было написано: "Катаклизм столкновения культур на самом острие
событий ! Рок-команды на танцполе вместе с хаус-музыкой !" The Stone Roses были тогда на пике популярности - первый пример обыкновенной гитарной группы,
переменившейся под влиянием Е. В то время, как Ян Браун высказался в том духе, что "экстази дал возможность расслабиться тем, кто, может быть, не был в
ладах с собственным духом," John Squire объявил, что в их втором альбоме "каждая песня будет звучать совершенно не так, как в первом," и добавил - "Мы не
хотим играть музыку, которую играют команды сегодня."
Shaun Ryder
"Мы продавали Е аудитории, как обычно продают футболки."
"Все были под впечатлением от Е. Все на концерте были под экстази, и поэтому мы и выглядели лучше, и звучали лучше. Я знаю, что все они были под экстази,
потому что мы сами спускались в аудиторию и продавали таблетки, как продают футболки. Представьте - к вам пришли несколько сотен человек, все они съели по
таблетке, и вы благодаря этому выглядите по-настоящему круто, звук отличный, и все в порядке. Мы сами все тоже были под Е и здорово проводили время.
Все, что произошло тогда в Манчестере, происходило не благодаря группам на самом деле, а благодаря Е - из-за него все и началось."
1991-1993
"ЭТО БЫЛ БОЛЬШОЙ КУЛЬТУРНЫЙ ШОК"
Эйсид-хаус посеял Щелкунчиков. Танцевальная культура развивается со скоростью света.
Вот что было странным побочным эффектом этой эйфории - когда вы под Е, ничто не выглядит некруто, ничто не выглядит бледно. Самый убедительный пример -
чилл-аут в новом клубе Пола Окенфолда Land Of Oz (предыдущий, Future, тот был вынужден закрыть из-за истерии, поднятой бульварной прессой). Алекс Патерсон
играл там, в этом чилл-ауте, любую музыку, которая подходила для расслабленного настроения, классику, Пинк Флойд, электронику Стива Хилладжа. Под
воздействием экстази его музыка не вызывала сомнений, все, что он играл, звучало довольно мило.
Когда Патерсон стал записывать музыку сам, он перенес в нее этот же дух. Патерсон сэмплировал Shine On You Crasy Diamond Пинк Флойд для своей вещи под
названием A Huge Ever-Growing Pulsating Brain That Rules From The Center Of The Ultraworld - двадцать минут звуковых эффектов без ритма, изданных в виде
сингла. Это было выпущено как dubplate и названо ambient house, авторы - Патерсон и Джимми Коти, более известный как половина KLF.
Дебютный альбом ORB, вышедший в 1991 году и названный Adventures Beyond The Ultraworld, добавил прогрессивного рок-звучания в мягкие краски а ля Animals
от Пинк Флойд. Их живые выступления, в которых, кроме музыки, были еще всякие хитрые прожекторы, кино и инсталляции, более походили на синтетическую
продукцию в стиле Tangerine Dream, чем любой другой обыкновенный рок-концерт. И те, и другие пользовались невероятным успехом. Экстази-культура возродила
к жизни музыку, которая музыкальной прессой, казалось, была давно признана классикой.
Патерсон также сыграл роль и в другом карьерном возрождении. Когда Бобби Гиллеспи из Primal Scream появился на танцполе в клубе Trip, некоторое
количество бровей было поднято в удивлении. В конце восьмидесятых Primal Scream были самой известной инди-группой, плотно застрявшей на всяких там голубях
и Любви, и вдруг - вот он, тут, радуется жизни, в кожаных штанах, огромных ботинках и кислотной футболке, сорвавший себе башню таблеткой. По стечению
обстоятельств, одним из тех, кому понравился тот эпический альбом Primal Scream, предназначавшийся для рокеров с немытыми волосами, оказался диджей Andrew
Weatherall ("Мы обнаружили, что нам всем нравится Thin Lizzy," настаивал гитарист Scream Эндрю Иннс...) Сам Weatherall, бывший тогда резидентом в клубе
Shoom и делавший эйсид-хаусовый журнал Boy's Own, предложил ремикшировать одну из вещей из этого альбома под названием "Я теряю больше, чем когда-либо
буду иметь". Он добавил к ней сэмпл из известной в шестидесятые годы команды Wild Angel (музыка для байкеров), и в итоге получилась вещь под названием
Loaded - первый хит Primal Scream.
Weatherall и Primal Scream вместе составили альбом, названный Screamadelica, отразив в нем фетишизм шестидесятых, свойственный команде, через линзы
экстази. Вещь под названием Movin' On Up, записанная The Rolling Stones, оказалась в одном ряду с хаусовыми композициями Don't Fight It, Feel It и Higher
Than The Sun - продукцией команды Orb, звучавшей на самом деле так, как ничто другое на Земле. Это была рок музыка, взявшая уроки у нового
пост-модернистского подхода к сэмплированию, ее библиотека была позаимствована из поп-истории, которая все еще замечательно цвела, хотя и была изрядно
выжата современной клубной культурой.
Альбомом Screamadelica было доказано, что музыканту совершенно не обязательно нужно отказываться от кредитов, полученных благодаря рок-н-роллу, чтобы
попасть в танцевальную музыку. Во время своего европейского тура Zooropa в 1993 году U2 - архаичный бегемот рок музыки, собирающий стадионы - вместо
специальной команды "на разогреве" пригласил Пола Окенфолда с его сетом.
Тем временем, сама клубная культура начала разделяться на части. Летом 1993 "взошел" хардкор, британская деформация хауса, музыка, основанная на ломаном
ритме. Его пионерами были Фабио и Груврайдер, диджеи-резиденты в лондонском клубе Rage. И если первые хаус-клубы привлекали особую, стильную клиентуру, то
хардкор был пролетарским и эгалитарным проявлением Е-культуры. Его играли скорее на огромных рейвах, чем в клубах, и хаус-сообщество его не жаловало. "Я
думаю, многие были просто испуганы," говорит хардкоровый диджей Jumping Jack Frost, "люди чувствовали, что привычному положению дел что-то угрожает, некая
совершенно новая вещь, над которой у них нет контроля."
Как хиты эйсид-хауса в 1988 году, хардкоровый ускоренный вокал, электронные эффекты и легкость в понимании немедленно отразились на положении в чартах.
Charly от Prodigy, Sweet Harmony от Liquid и Playing With Knives от Bizarre Inc впрыгнули в чарты одновременно с такими поп-танцевальными созданиями, как
группа Two Unlimited с их вещью под названием Get Ready For This - записи, которые должны были круто переделать феномен танцевальной культуры в рассчете
на более молодую публику, которая не ходит в клубы. К 1992 году чарты были переполнены танцевальными и всякими другими, относящимися к танцевальной
культуре, композициями. Казалось, что поп-культура и Е-культура слились в одно. В композиции Ebenezer Goode команды Shamen, сделанной как пародия на
хардкоровый Е-восторг, текст гласил "Е - это здорово ! Е - это здорово !" Радиостанции, которые играли ее, явно не поняли шутки.
Liam Howlett
"Рэйверы в кислотной одежде. Это была наша вина."
"До 1988 года я ходил на блюзовые вечеринки, которые устраивали где-нибудь в частных владениях, пустых складах - там играли какие-нибудь редкие записи,
хип-хоп, и новые эйсид-хаусовые вещи понемногу прокрадывались туда. На самом деле, я не въезжал в хаус до самого конца 1988. Я работал тогда художником в
одном лондонском журнале, и у нас постоянно была включена пиратская радиостанция, когда мы работали поздно вечером - там-то мы и слушали хаус. Я не въехал
во все это по-настоящему, пока не побывал на нелегальных рэйвах Sunrise и Energy в 1989. Мне нравилось там, потому что все были заодно - не так, как на
мрачных хип-хоповых или рагга джемах, где я бывал до того. В хип-хопе положено быть замороченным мудаком и сидеть себе в уголочке. Поэтому это был большой
культурный шок.
Помните, тогда не было этого зрелища - совершенно нестильных, немодных рейверов в кислотной одежде. Это была наша вина ! Через год после того, как мы
присоединились, дела ухудшаются. Отчасти в этом можно обвинить сам Е. Когда мы только начинали, одной таблетки было достаточно, чтобы пребывать в
состоянии счастья несколько часов. Через пару лет мои приятели глотали по четыре-пять за вечер, и я начал понимать, что дела выходят из-под контроля.
На самом деле, я понял эйсид-хаус только тогда, когда попробовал Е - это звучит немного странно, но поначалу я боялся попробовать экстази, потому что я
немного астматик, и я не был уверен, что все будет хорошо. У меня были прекрасные шесть или семь месяцев, когда я ел ЛСД, прежде чем я попробовал Е - это
произошло летом 1989. Но... Да, это было здорово. Я не жалею об этом. Под экстази все были как бы на одном дыхании, вместе. Это было хорошо.
Мы значительно прогрессировали с тех пор. Я знаю, что мы помогли изменить мнения людей о том, что есть танцевальная музыка и что такое просто музыка.
Когда Orbital устраивали фестиваль в Гластонбери, это заявление звучало бы дико, хотя мы в то время уже записали Jilted Generation. Есть некоторая правда
в словах, когда говорят, что с определенного момента экстази стал поощрять музыкантов производить популистскую музыку специально для удовлетворения самых
простых запросов публики. Это, безусловно, убило всякую привлекательность экстази, и с тех пор я на самом деле ненавижу рэйв, а мы делаем совсем другие
вещи."
1994-1996
"ХАУС ВСТУПИЛ В ПРАВА"
Кажется, все знают, что что-то происходит, и вдруг все понимают, что это: г-н и г-жа Джонс отправляются в клуб.
С тех пор, как The Sun впервые провела свои расследования "скандала", связанного с эйсид хаусом, танцевальная культура как-то уживалась с властями,
однако теперь повсеместно употребляемый препарат привлек внимание полиции и политиков. После целого ряда массивных рэйвов на открытом воздухе, прошедших в
1989 году, полиция организовала специальный отряд (руководимый ветераном борьбы с забастовками Главным инспектором Кеном Таппендемом), который штрафовал
организаторов рэйвов за вред, наносимый окружающей среде, шум и нарушения противопожарной безопасности. Одной из первых жертв кампании пал Тони
Колстон-Хайтер, предприниматель в области частного школьного образования, описанный The Sun как мрачный организатор и главарь рэйв-организации Восход
Солнца. Через машину также также пропустили организатора мероприятия Gatecrashers' Ball Джереми Тейлора и команду Tintin Chambers. Когда враг был
определен (но не до того, как Колстон-Хайтер выставил себя полным идиотом, приковав себя наручниками к телеведущему Джонатану Россу во время прямой
трансляции и организовав дурацкую демонстрацию на Trafalgar Square под названием "Даешь свободу вечеринок !"), Daily Mail вручила флаг борьбы новому
явлению - т.н. путешественникам новой эры, которые после фестиваля в Гластонбери в 1990 году приняли техно как свой гимн. Все необходимое для дальнейшей
конфронтации было приготовлено.
Бесплатные техно-вечеринки, которые организовывали путешественники, особенно такие, как большой рэйв Кастлмортоне в 1992, привели к появлению в 1994 году
"Положения о криминальном правосудии и общественном порядке" (Criminal Justice Act). CJA ввел законодательство против проведения - без специального
разрешения -рэйвов на открытом воздухе, фестивалей, а также против путешественников. CJA не только эффективно прекратил бесплатные нелегальные вечеринки
вроде Кастлмортонской, но и заложил основы для такого внедрения и ассимиляции экстази-культуры в массовое сознание, которого никогда еще не было. На смену
нелегальным мероприятиям в 1995 появился фестиваль Tribal Gathering, гигантский, разрешенный властями, рэйв на открытом воздухе, частично организованный
рок-промоутерами Mean Fiddler и финансировавшийся Радио Один. Это происходило через сем лет после того, как радиостанция пыталась запретить играть
эйсид-хаусовые записи в своем эфире. Теперь Дэнни Рамплинг, бывший когда-то диджеем в клубе Shoom, вел на станции ночное шоу в лучшее время в субботу.
Клубы перестали быть "театрами сумасшествия", где "нет запретов". Появились суперклубы вроде Cream и Ministry Of Sound - коммерческие предприятия,
которые выпустили на рынок одежду, записи и клубные туры вместе с новой "лихорадкой субботней ночи". "Хаус-музыка," заметил прмоутер клуба Golden Джон
Хилл в 1995, "стала мейнстримом." Даже Everything But The Girl, акустический диванный оппонент эйсид-хауса, оживил свою карьеру с помощью Тодда Терри,
сделавшего хаус-ремикс на их вещь Missing.
Но и обратное также было правдой. Диджеи становились более известными личностями, больше похожими на рок-звезд, чем на теневые фигуры эйсид-хауса. Они
были разрекламированы журналами вроде Mixmag, который выпустил композицию The Sun Of God диджея Саши из Уэллса вместе со своим очередным номером -
приклеенной к обложке. Деньги, которые диджеи получали за каждое выступление, выросли до нескольких тысяч фунтов. По слухам, Джереми Хэли, когда-то
выступавший в поп-команде Haysi Fantayzee, а теперь популистский диджей, перемещался от одного своего выступления в клубе до другого на частном вертолете.
Танцевальные команды, раньше бывшими анонимными обитателями студий, выпускавшими только двенадцатидюймовые синглы, начали выпускать успешные альбомы и
играть вживую, как, например, сенсационное выступление Orbital на фестивале в Гластонбери в 1995 году. Продиджи, когда-то бывшие группой, продвигавшей
хардкор, произвели на свет техно-альбом "Музыка для отвергнутого поколения", получивший и коммерческий успех, и признание критиков. А в подвале одного
лондонского паба два бывших студента Манчестерского университета организовали ночной клуб Sunday, где играли все вперемешку - Битлз, хип-хоп, рок, хаус...
Всем запомнившиеся выступления The Chemical Brothers на вечеринках Heavenly Social были продуктом того времени, которое они провели в Манчестере в 1989:
концерт Stone Roses, на следующий вечер - клубы Hacienda или Most Exellent. "Мне нравятся все типы музыки, потому что всем этим я занимаюсь," объяснил Том
Роулэнд, "здесь нет никаких делений, мне когда-то нравились одновременно The Jesus And Mary Chain и Public Enemy. Они не являются чем-то
взаимоисключающим." Названия своих композиций The Chemical Brothers брали из текстов хорошо известных рок-команд. Это была танцевальная музыка, которую
могли понять даже закоренелые фанатики рока.
Потребление экстази возрастало все это время. С 1988 по 1995 обороты наркотической экономики в Британии выросли на 500 процентов. Наибольшего увеличения
достигли продажи наркотиков, связанных с клубной культурой: экстази, амфетамины, каннабис. Результаты исследований, опубликованные журналом Mixmag
(исследования были проведены Манчестерским агенством по контролю за употреблением препаратов Lifeline), показали, что более 44 % читателей журнала впервые
попробовали экстази в 1994-1995 году. Сорок процентов употребляли экстази каждую неделю. Е и танцевальная культура стали стандартной опцией для занятия
свободного времени у значительной части британской молодежи. Поход в клуб с таблеткой в желудке явился распространенной альтернативой пабу.
В исследовании также содержалось предположение, что появление различных типов экстази, употребляемого посетителями мероприятий, имело влияние на природу
создаваемой музыки. В 1992 на рынке появилось много таблеток, прозванных "снежками". Они содержали MDA, неприятный подвид MDMA, употребив который, люди
предпочитали проводить время где-то у стеночки, а не танцевать. Одновременно с этим изменилась музыка и весь образ хардкоровой сцены. Вокал был удален,
вместо него появились сэмплы из фильмов ужасов и взрывы параноидных шумов. Историю можно проследить по названиям композиций: от Sweet Harmony (Сладкая
гармония) к Stabbed In The Back (Мне кинули огрызком в спину) и Six Million Ways To Die (Шесть миллионов способов умереть) - всего лишь за два года.
Появление т.н. музыки в стиле handbag, нелепого псевдо-экстазийного поп-варианта хауса, ставшего наиболее популярным в клубах в 1994-1995, происходило
одновременно с возвращением "голубей" - экстази, содержащего MDMA.
Стинг
"Полмиллиона таблеток съедают каждые выходные, и это не кончается."
Фурор, последовавший за заявлением Стинга, был неприятным, но его следовало ожидать: в своем интервью шведской газете, опубликованном 17 января 1996
года, Стинг сказал, что он пробовал экстази пару раз, и описал эффект как "интересный". Когда его спросили о том, не следует ли легализовать или хотя бы
декриминализировать употребление экстази, Стинг ответил: "Безусловно следует. Тогда мы сможем быть уверены, что съеденное нами безопасно и действительно
является экстази. Если мы оставим решение этих вопросов на совести криминальных структур, они могут засунуть в таблетку все, что захотят. И я не думаю,
что мои слова отличаются от того, что говорит большинство полицейских. Полмиллиона таблеток съедают каждые выходные, и этому не видно конца."
Стинг, будучи большим энтузиастом по части некоторых психоактивных препаратов (включая т.н. "Корень мертвого человека", который затуманивает сознание и
обеспечивает вам смертельные путешествия в подсознание и галлюцинации), естественно, был тут же обвинен британской бульварной прессой во всех смертных
грехах. The Express подала Стинга более-менее прирученным, под заголовком "Не сожалею о том, что попробовал экстази", но связала этот материал с другим,
опубликованным в этом же номере под заголовком "Наша скандальная капитуляция перед наркотической культурой". Неприемлемое было принято: экстази стал
фактом британской жизни.
"Кто-то должен начать эту дискуссию," заметил Стинг. "Это, без сомнения, опасный препарат. Дети и их родители понятия не имеют, что содержится в
таблетке, и нежелание правительства вмешаться, информировать и давать соответствующее образование подвергает риску многие жизни. "
Ноел Галлахер
"Помните тот большой рэйв в White Waltham ? Я был там арестован."
"Я ходил в клубы в 1989. Именно так произошел взрыв, связанный со Stone Roses - парни из гитарных команд стали ходить в клубы. Помните тот большой рэйв в
Уайт Уолем ? Я был там арестован - по-моему, там было что-то не в порядке с машиной.
Вы не можете победить Е. Я помню, как после одного концерта все отправились на вечеринку в сауне где-то в Кэмдене. Я съел таблетку после трех месяцев
перерыва - и я просто не мог уйти с танцпола ! Всем выдавал такую хуйню !.."
1996-1998
"ВСЕ ИЗМЕНИЛОСЬ К ЛУЧШЕМУ"
Пейзаж после экстази. Где все блестяще. (Может быть, слишком блестяще.)
Любому, кто ищет свидетельства того, что эйсид-хаус окончательно был принят в самом сердце поп-культуры, не нужно идти дальше избирательной кампании
партии Лейбористов в 1997 году. Основная музыкальная тема самой большой победы над Тори, одержанной в этом веке, была не "Красный флаг", традиционный
социалистский гимн, а ода экстази, написанная популистской командой D:Ream - Things Can Only Get Better.
Будучи в оппозиции, партия Лейбористов успешно сотрудничала с правительством Тори в ускорении продвижения через парламент законопроекта Барри Легга "О
публичных мероприятиях развлекательного характера и незаконном употреблении препаратов". Такой закон позволит закрыть любой клуб в том случае, если факт
торговли наркотиками будет установлен "внутри или возле" клуба. Употребление экстази все еще было катализатором моральной паники, но музыка, мода и
дизайн, связанные с экстази, были приняты как естественная составляющая крутого Британского культурного имиджа.
В 1996-1997 двумя самыми значительными командами в Британии были The Prodigy и Оазис. По-разному, но они обе были вовлечены в танцевальную культуру. Это
очевиднее в случае с Prodigy - они устраивали рэйвы, выпускали танцевальные альбомы и занимали высшие позиции в чартах по всему миру. Но Оазис, чьи
попытки оживить гитарную музыку и наследие Битлз представляются противоположностью футуризма танцевальной музыки, тоже приложили свою руку - они создали
такое же чувство сообщества и единства среди своих слушателей, которое создавал в своей аудитории эйсид-хаус. Их самые значительные вещи - Live Forever,
Whatever, Supersonic - звучат как оды экстази. "Сегодня ночью," пел Ноэл Галлахер, бывший когда-то "своим парнем", "я звезда рок-н-ролла" - суть здесь в
том, что ты тоже можешь быть звездой. Все было возможно.
"Это то, откуда мы все происходим," подтвердил Ноэл Галлахер, когда вещь под названием Setting Sun, созданная в сотрудничестве с The Chemical Brothers,
добралась до первой позиции в чартах. "Мы слушали Битлз и Стоун Роузез, когда возвращались домой из клубов... Я имел привычку всегда лопать таблетки в
немеряных количествах," добавил он. "До сих пор это делаю!"
"Давай-давай," кричит Ричард Ашкрофт из The Verve в 1998 году примерно так же, как в 1988 кричали в клубах друг другу "срывай башню !" Срывающие башни,
звучащие на кислотный манер, The Verve были командой, которая "принимала экстази каждый день на протяжении трех недель" (как утверждает босс их
звукозаписывающей компании Дэйв Бойд), пока записывала свой второй альбом под названием Северная Душа.
Тем временем эйсид хаус стал огромной индустрией, расщепленной на различного масштаба жанры и поджанры - big bit, psychedelic trance, nu skool breaks,
jump-up jungle. Прошло уже десять лет; существует поколение клубной молодежи, которая росла и формировалась, когда эйсид-хаус был уже скорее фактом ее
жизни, чем каким-то новым явлением. Даже наиболее популистски ориентированные исполнители прекрасно знали о существовании этой музыки. В 1997 году U2
выпустили альбом Pop, на который, очевидно, более всего из того, что они сделали, повлияла танцевальная музыка. В производстве этого альбома принимал
участие "спец по части ритма" Howie B. Дэвид Боуи записал drum'n'bass, к удовольствию самой разношерстной аудитории. Мадонна выпустила Ray Of Light в
сотрудничестве с танцевальным продюсером Уильямом Орбитом - диджей Саша персонально приглашен ею для производства ремиксов. Команда Reprazent завоевывает
Музыкальный Приз Меркьюри, следуя по стопам Скримаделики и команды M People, созданной диджеем-пионером Майком Пикерингом. Телевизионная реклама
сопровождается звуками drum'n'bass или hardcore techn - все, от фруктовых соков до кроссовок и поездок в парки отдыха, продается при помощи наркотических,
галлюцинаторных образов. И ни что из этого не выглядит чем-то необычным.
"Эйсид хаус - это фасад," выла Daily Mail в 1988 году. "Те, кто ответственен за эти гигантские упражнения по подсаживанию нашей молодежи на наркотики,
должны быть привлечены к ответственности и наказаны самым строгим образом."
Никого не привлекли. Прошло десять лет, употребление экстази, похоже, естественным образом уменьшается. Речь сегодня уже идет о пост-экстазийной клубной
жизни, народу в клубах все меньше, гиганты вроде Back To Basics и Vague в Лидз закрываются. Но все это утка ! Совершенно не обязательно вообще когда-либо
пробовать экстази, чтобы теперь иметь возможность насладиться новой, доступной для всех культурой, в которой нет барьеров и границ. Это явление было
спровоцировано экстази и огромным, всеобъемлющим взрывом танцевальной культуры, последовавшим за появлением экстази. Все изменилось к лучшему.
Ян Браун
"Я чувствовал себя так, как будто завтра мир должен был рухнуть."
"Чувство единства между всеми было таким, что казалось, завтра мир собирается рухнуть. Знаете, мышление тогда было массовым. Массовый отдых. Массовые
развлечения.
Я помню, как мы отправились посмотреть на диджеев из Чикаго, которые приехали к нам в 1987. Нам тогда нравился старый чикагский хаус, но это было что-то
среднее между концертом и дискотекой, и выглядело так: все девчонки с одной стороны, парни - с другой, черные - с одной стороны, белые - с другой. А потом
все пересеклись, соединили руки, а Фрэнки Наклз сидел в особом кресле, прикрепленном посередине стены, и направлял людей. А когда я услышал Promised Land,
я понял, что сегодня ночью в Манчестере происходят большие перемены.
Я съел свою первую таблетку экстази в январе 1988. Я знаю, что после этого многие полюбили танцевать, но мы и до того много танцевали, поэтому для нас
это было, в основном, что-то вроде помощи по части секса. Мы все помнили необыкновенный тур Nohtern Soul в начале восьмидесятых, но это все, что стоило
помнить. На этот раз все было похоже, но с лучшими наркотиками. Я помню, как мое сердце бешено билось, стучало по грудной клетке, я помню эту скорость и
эйфорию...
Я уверен, что Stone Roses все равно состоялись бы и без Е и эйсид хауса, но эффект все равно был значительный - нам стало гораздо важнее заводить людей.
Я знаю, что так у нас получился наш Рени, потому что до этого момента ему никогда не нравился регги и он не танцевал, но затем все эти события показали
ему, что и он способен на что-то в этом смысле. Заставить бас сотрясать ваши внутренности, устроить ловушку вашим мозгам - это то, что мы делали тогда. А
некоторые гитарные пассажи звучали как те самые кислотные звуки.
Меня по-прежнему удивляет скорость, с которой все произошло. В начале 1988 Е был доступен только в Лондоне. К концу года вы могли купить его в любом
маленьком городке. И снова подростки стали делать музыку у себя дома, появились сотни новых звукозаписывающих компаний, отнимая хлеб у больших лейблов.
Было похоже на то, что тысячи людей ждали, чтобы начать работу, и вдруг им наконец это позволили. Это было гораздо значительнее, чем панк. Это подняло.
понять - как Е это сделал ?
1988
"БОЖЕ, КАК ЭТО ЗДОРОВО !"
Чикаго, Нью-Йорк, Ибица, Чаринг Кросс - экстази покоряет Британию.
Лондонская Астория никогда не видела ничего подобного. Обычно здесь проходили рок-концерты, но ТАКОГО здесь никто не ждал. Приготовления к началу
мероприятия были таковы: повесили огромные белые полотна, на которые проецировали психоделические картины, завели дым и стробоскопический свет, огромный
плакат на стене гласил: DRUGS. Затем - музыка, если так можно сказать, монотонный металлический бум-бум-бум. Это продолжается всю ночь, одна и та же
сумасшедшая музыка, до трех часов утра - бум-бум-бум. Кажется, нужно быть немного не в себе, чтобы наслаждаться этим.
Что, в принципе, верно, учитывая состояние присутствующих. Их тут несколько сотен, и, похоже, каждый находится "под чем-то". Они не выглядят модно -
одеты, как подростки, в огромные белые футболки. Люди, голые по пояс, стоят на стульях, столах и любых доступных поверхностях. Люди танцуют дурацкий
танец, размахивают руками - руки вверх, в воздух, пальцы щелкают в такт биту. Все обнимаются время от времени. Постоянно из толпы доносится:
"эйсииииииииииииииииид !", эйсииииииииииииииииид!" Похоже, по какой-то причине, эти люди сейчас проводят лучшее время в своей жизни.
Мероприятие, устроенное в Астории - третий и самый большой эйсид-хаус рэйв в Лондоне. Снаружи, на улице Чаринг Кросс, народ будет продолжать танцевать и
после закрытия клуба. Все это - странная, наркотическая сцена из нашей памяти, это июнь 1988 года. Внутри, в Астории, уже начались девяностые.
В 1981 году ребята из команды Soft Cell, игравшие электо-поп, знали что-то такое, чего не знал никто другой в Британии. Марка Алмонда, клубившегося на
необычайно гедонистичной гей-сцене Нью-Йорка, познакомили с новым препаратом: 3,4 - метилендиоксметамфетамином, или MDMA, прозванным в народе как
"экстази". Он вводил в эйфорию, вам хотелось танцевать, звуки музыки становились просто великолепными. Под экстази Марк Алмонд заметил, что даже
невероятно гнусный опус The Cure "Судьба" звучал как "самая лучшая композиция, которую я когда-либо слышал в своей жизни".
Coft Cell завелись и записали свой дебютный альбом Non Stop Erotic Cabaret, находясь под воздействием Е. Позже они сделали танцевальный ремикс альбома,
назвав его Non Stop Ecstatic Dancing. Никто в Англии даже не слышал об экстази, поэтому никто не обратил внимания ни на название альбома, ни на текст,
начитанный дилером дуэта в ремиксе вещи под названием Memorabilia: "Мы глотаем таблетку и закрываем глаза, и наша любовь материализуется... просто
посмотри на меня, и ты поймешь, почему они называют меня Синди Экстази". Это была первая в мире экстази-композиция.
Синтезированный в 1912 году немецкой фармацевтической компанией Мерик, MDMA был во второй раз открыт как т.н. "рекреационный" препарат Александром
Шульгиным, "психоделическим химиком", где-то в середине шестидесятых. С тех пор и до 1988 года никто толком не знал, что с этим препаратом делать. В
середине восьмидесятых он добрался до Великобритании, но был знаком только небольшой группе поп-звезд и модной богемы. Некоторые из этих людей,
объединившись, создали Hug Club (Клуб Объятий), посетители которого глотали свою таблетку, укладывались на пол и слушали Тhe Art of Noise. Это было
забавой для посвященных, но вряд ли могло привести к культурому перевороту.
Культурный переворот в действительности начался после того, как четверо британских соул-диджеев - Jonny Walker, Nicky Holloway, Paul Oakenfold и Danny
Rampling - побывали на Ибице в сентябре 1987 года. Этот испанский остров представляет собой уникальное явление в клубной культуре: здесь собирается самая
энергичная публика, здесь играют все, от хип-хопа и раннего чикагского хауса до "Imagine" Джона Леннона - и здесь всегда сколько угодно Е.
"Мы глотали по таблетке каждую ночь, всю неделю," вспоминает Holloway, "и, в общем, все мы были под экстази. Это было большое-большое открывание мозгов.
Мы слушали эту музыку на Ибице и думали, боже, как это хорошо ! И все время спрашивали диджея, что это была за вещь. Мы постоянно возвращались к этому,
как продавец за товаром..."
Однако в Лондоне тогда не было ничего такого, с чем можно было бы сравнить Ибицу. На севере страны хаус был уже широко признан благодаря усилиям таких
людей, как Грэми Парк из Ноттингема и Майк Пикеринг из Манчестера (потом он работал с М People). Только в нескольких лондонских гей-клубах отдавали
предпочтение хаусу, в остальных играли фанк и хип-хоп. Однако некоторые британские продюсеры к тому времени уже доказали, что даже вы сами можете делать
танцевальную музыку - производить на свет хиты с помощью недорогого оборудования, так, как это делали Bomb The Bass c их вещью Beat Dis, и M/A/R/R/S's с
хитом Pump Up The Volume, оказавшимися на вершинах чартов. Возвратившись с Ибицы, четверо диджеев применили эту концепцию в клубах, организовав
собственные вечеринки. Рамплинг открыл Klub Shoom в декабре 1987, где, как он утверждал, "просиходило все... без ограничений" - на логотипе клуба
красовалось желтая круглая улыбающася рожица. Окенфолд организовал клуб Future. Они оба играли там очень многообещающие хаус-миксы - You Used To Hold Me
Ральфи Росарио и легендарный инструментальный микс клуба Future под названием Acid Trax, в котором впервые появился термин "эйсид-хаус". Избранная публика
могла купить в этих клубах экстази.
"Мне все говорили тогда, что я потеряю кучу денег, и из всего этого ничего не выйдет," комментировал Окенфолд позже, "но я знал кое-что, чего не знали
остальные - я знал про экстази. Поэтому мне было точно известно, что все это раскрутится - я чувствовал это сердцем."
Он был прав. К маю 1988 года в клубе Shoom по ночам собирались сотни человек. Окенфолд и Jonny Walker организовали новую вечеринку Спектрум в помещении
клуба Heaven, вмещавшего полторы тысячи человек: флаеры гласили "Театр Сумасшествия" и спрашивали - "ты выдержишь эйсид-тест ?" К тому моменту, когда Niki
Holloway присоединился к движению со своим клубом Trip в июне, а манчестерский Hacienda организовал вечеринки Hot в июле, эйсид-хаус, с его новым
наркотиком, новой модой и новым звуком, стал одной из любимых тем средств массовой информации. Стильная пресса одобряла, бульварная писала страшные
статьи. Вообще бульварная пресса взяла на себя функции "агенства по связям с общественностью" для нового движения: "3.000 тинейджеров рейвовали до шести
часов утра и устраивали сексуальные оргии," - вопила Сан, "молодые люди пытаются убежать от тяжести ежедневной работы, лопая таблетки по выходным." Тысячи
других "молодых людей" читали это и приходили к выводу, что им тоже хотелось бы немного ...
Еще несколько факторов способствовали быстрому подъему эйсид-хауса. Молодые продюсеры обнаружили, что они могут делать собственные эйсид-хаусовые
композиции быстро, недорого и совсем запросто. "Вам не нужно было иметь специальной поддержки от звукозаписывающей компании или студийной аппаратуры,"
заметил как-то Питер Форд по кличке Baby (тогда ему было 23 года), чей хит Oochy Koochy был одной из первых эйсид-хаусовых вещей "домашнего
приготовления", "все, что вам было нужно - это идеи и несколько тысяч фунтов. Это было похоже на возвращение ко временам панка."
В чартах тогда доминировали переизданные произведения, ремиксы, а первое место в июле 1988 занимал Гленн Медериос с его Noting's Gonna Change My Love For
You. В этой ситуации эйсид-хаусовые композиции звучали очень свежо и оригинально. К ноябрю 1988 в Top 30 было уже семь эйсид-хаусовых вещей, от
классической Can You Party Тодда Терри до We Call It Acieeed от D-Mob. Все это произошло при минимальной поддержке состороны Радио Один, а D-Mob добрался
до четвертой позиции, даже не будучи включенным на радио в список постоянно проигрываемых композиций. Питер Пауэлл, диджей-ветеран, работавший днем на
Радио Один, вовсе не был впечатлен этим: "Эйсид хаус есть музыка, максимально приближенная к необходимости массового зомбировании населения. Я не думаю,
что это продлится долго."
DJ Paul Oakenfold
"Я не думаю, что остались еще какие-то барьеры, и экстази во многом способствовал этому."
"Когда я впервые оказался на вечеринке Paradise Garage в Нью-Йорке где-то в восьмидесятые, я просто не понимал, что происходит. Я не понимал, как эти
люди всю ночь оставались на ногах и танцевали. Первый раз я попробовал Е в 1987 году в клубе Амнезия на Ибице, и это было охуительно здорово. Ибица тогда
была европейским центром, где устраивались вечеринки, и экстази был частью всего происходившего там. Все наслаждались самими собой - множество людей из
невысоких слоев общества отлично проводили там время. Большинство моих приятелей не имели работы, и поэтому они подрабатывали там в барах, раздавали
флаеры или работали на пляжах днем, а затем клубились всю ночь.
Впервые в жизни я видел настоящее, реальное сообщество людей, движимых вместе благодаря MDMA, во время американского тура Happy Mondays в 1993 году,
когда мы все вместе отправились в клуб в Далласе. Если вы думаете, что MDMA использовался как лекарство для психологической помощи супружеским парам во
время консультаций у психотерапевта, то вы убедились бы в этом тогда, в Далласе. Тур Happy Mondays оказался очень важноым событием, с помощью которого
были сломаны барьеры между людьми и различными стилями музыки. Я думаю, этих барьеров больше не существует, и произошло это отчасти благодаря экстази.
Конечно, в этом было много энергии насилия, как на футбольном стадионе, но - препарат теперь уже мертв, а барьеров по-прежнему нет. Я думаю, тогда
культура была важнее препарата, поскольку все это продемонстрировало парням из рабочего класса, что они могут быть независимыми личностями. Они стали
открывать собственные клубы и устраивать вечеринки, крутить винил, рисовать и писать музыку. Такие люди, как Карл Кокс, Микки Финн и Фабио, вышли из того,
что мы делали на вечеринках Спектрум в конце восьмидесятых. Сегодня молодежная культура - это клубная культура. Любой магазин в центре города крутит у
себя хаус, мода, в основном, - вариации на темы клубной одежды, и вертушки продаются гораздо лучше, чем гитары."
1989-1990
"РАЗВЛЕЧЕНИЕ БУДУЩЕГО"
Мадчестер: вопросов больше, чем ответов.
Муха эйсид хауса укусила тогда не только неизвестных персонажей вроде Питера Форда по кличке Baby. В клубах попадались поп-звезды вроде Бой Джоржа, Пола
Раверфорда (из Frankie Goes To Hollywood - он, кстати, записал свою собственную эйсид-хаус вещь под названием Oh World), и Шейн Макгован (который подвиг
The Pogues записать двадцатиминутную композицию You've Got To Connect Yourself - "Тебе следовало бы подсоединиться"). Были и другие, не столь значительные
знаменитости, беженцы из предыдущих видов музыки, застрявшие в чартах, в общем - люди, которые осознали, что прыгать по клубу, находясь под воздействием
мощного препарата, гораздо веселее - и гораздо более rock-n-roll - чем слушать The Darling Buds.
Колин Энгус и Уилл Синнот из психоделического гитарного квартета The Shamen регулярно посещали эйсид-клуб RIP в восточной части Лондона. "Все это
представлялось тогда," заметил Энгус, "божественными мгновениями развлечений из будущего." Через несколько месяцев они закопали свои гитары, выгнали
остальных членов команды и записали свою композицию Transcendental вместе с чикагским пионером эйсид-хауса Бам Бамом.
The Beloved, другая команда из Уоррингтона, также похудела до дуэта, добавила хаусовые ритмы и кислотные звуки в свою музыку а ля Битлз и стала выпускать
роскошные танцевальные хиты. Композиция "Восход солнца" была предвкушением рассвета, опустошенного рейвом, там упоминались даже Жан Поль Сартр и Джефри
Арчер - это была клубная музыка со стихами и хором.
Успех вечеринок Hot в клубе Hacienda в Манчестере имел место одновременно с деятельностью другой не очень известной команды. Солист Happy Mondays Шен
Райдер открыл для себя экстази, отправившись на выходные в Амстердам в 1986 году. Марк Берри поддерживал постоянное снабжение New Order таблетками все то
время, когда они записывали свою вещь Technique на Ибице в 1987.
"Наши приятели привозили Е в Англию из Ибицы," говорит Райдер, "мы тогда закупили много таблеток и тоже привезли домой, "взрывать" вечеринки в
Haciend'е..."
Но если можно говорить, что Happy Mondays изменили клубную сцену в Манчестере, то клубы тоже изменили их. Раньше они играли туповатый и неприятный фанк,
но когда вся команда и ее продюсер Мартин Ханнет перебрались на Е, они записали композицию Bummed - это была стена звука, впервые двинувшаяся в
неизвестное пространство между роком и танцевальной музыкой. Пол Окенфолд ремикшировал их вещь Wrote For Luck, лондонский диджей Terry Farley играл этот
микс на вечеринках в клубе Future - таким образом был замкнут круг "инди-эйсид". Окенфолд занялся продюсированием Pills'N'Thrills And Bellyaches и, со
своей стороны, объявил Happy Mondays "первой гитарной группой, с которой новая молодежь может иметь дело..."
Подъем эйсид-хауса сломал традиционные отношения между исполнителем и аудиторией. В 1989-90 годах хаус-композиции вламывались в чарты с завидной частотой
- Good Life от Inner City, Stakker Humanoid от Humanoid, French kiss, сделанный Lil' Lois - но вряд ли кто-то знал, как выглядят эти музыканты. Диджеи
были анонимными фигурами, спрятанными за наушниками и вертушками в клубах или на большом расстоянии на рейвах на открытом воздухе. Настоящими звездами,
которых фотографировали, была сама клубная молодежь. Экстази представлял собой опыт совместного времяпрепровождения, взаимоотношений с людьми вокруг вас,
а не со знаменитостью, находящейся где-то далеко там. И было совершенно не важно, что вы танцевали, повернувшись спиной к диджею. И была команда Happy
Mondays - один из ее членов занимался только тем, что танцевал среди публики и ел таблетки.
К концу 1990 года The Shamen гастролировали по Британии со своим туром, названным Synergy, в котором также участвовал дуэт Орбитал, игравший техно
живьем, и диджеи из клуба RIP (Пол Окенфолд, Эдди Ричардс и Миксмастер Моррис). На флаерах было написано: "Катаклизм столкновения культур на самом острие
событий ! Рок-команды на танцполе вместе с хаус-музыкой !" The Stone Roses были тогда на пике популярности - первый пример обыкновенной гитарной группы,
переменившейся под влиянием Е. В то время, как Ян Браун высказался в том духе, что "экстази дал возможность расслабиться тем, кто, может быть, не был в
ладах с собственным духом," John Squire объявил, что в их втором альбоме "каждая песня будет звучать совершенно не так, как в первом," и добавил - "Мы не
хотим играть музыку, которую играют команды сегодня."
Shaun Ryder
"Мы продавали Е аудитории, как обычно продают футболки."
"Все были под впечатлением от Е. Все на концерте были под экстази, и поэтому мы и выглядели лучше, и звучали лучше. Я знаю, что все они были под экстази,
потому что мы сами спускались в аудиторию и продавали таблетки, как продают футболки. Представьте - к вам пришли несколько сотен человек, все они съели по
таблетке, и вы благодаря этому выглядите по-настоящему круто, звук отличный, и все в порядке. Мы сами все тоже были под Е и здорово проводили время.
Все, что произошло тогда в Манчестере, происходило не благодаря группам на самом деле, а благодаря Е - из-за него все и началось."
1991-1993
"ЭТО БЫЛ БОЛЬШОЙ КУЛЬТУРНЫЙ ШОК"
Эйсид-хаус посеял Щелкунчиков. Танцевальная культура развивается со скоростью света.
Вот что было странным побочным эффектом этой эйфории - когда вы под Е, ничто не выглядит некруто, ничто не выглядит бледно. Самый убедительный пример -
чилл-аут в новом клубе Пола Окенфолда Land Of Oz (предыдущий, Future, тот был вынужден закрыть из-за истерии, поднятой бульварной прессой). Алекс Патерсон
играл там, в этом чилл-ауте, любую музыку, которая подходила для расслабленного настроения, классику, Пинк Флойд, электронику Стива Хилладжа. Под
воздействием экстази его музыка не вызывала сомнений, все, что он играл, звучало довольно мило.
Когда Патерсон стал записывать музыку сам, он перенес в нее этот же дух. Патерсон сэмплировал Shine On You Crasy Diamond Пинк Флойд для своей вещи под
названием A Huge Ever-Growing Pulsating Brain That Rules From The Center Of The Ultraworld - двадцать минут звуковых эффектов без ритма, изданных в виде
сингла. Это было выпущено как dubplate и названо ambient house, авторы - Патерсон и Джимми Коти, более известный как половина KLF.
Дебютный альбом ORB, вышедший в 1991 году и названный Adventures Beyond The Ultraworld, добавил прогрессивного рок-звучания в мягкие краски а ля Animals
от Пинк Флойд. Их живые выступления, в которых, кроме музыки, были еще всякие хитрые прожекторы, кино и инсталляции, более походили на синтетическую
продукцию в стиле Tangerine Dream, чем любой другой обыкновенный рок-концерт. И те, и другие пользовались невероятным успехом. Экстази-культура возродила
к жизни музыку, которая музыкальной прессой, казалось, была давно признана классикой.
Патерсон также сыграл роль и в другом карьерном возрождении. Когда Бобби Гиллеспи из Primal Scream появился на танцполе в клубе Trip, некоторое
количество бровей было поднято в удивлении. В конце восьмидесятых Primal Scream были самой известной инди-группой, плотно застрявшей на всяких там голубях
и Любви, и вдруг - вот он, тут, радуется жизни, в кожаных штанах, огромных ботинках и кислотной футболке, сорвавший себе башню таблеткой. По стечению
обстоятельств, одним из тех, кому понравился тот эпический альбом Primal Scream, предназначавшийся для рокеров с немытыми волосами, оказался диджей Andrew
Weatherall ("Мы обнаружили, что нам всем нравится Thin Lizzy," настаивал гитарист Scream Эндрю Иннс...) Сам Weatherall, бывший тогда резидентом в клубе
Shoom и делавший эйсид-хаусовый журнал Boy's Own, предложил ремикшировать одну из вещей из этого альбома под названием "Я теряю больше, чем когда-либо
буду иметь". Он добавил к ней сэмпл из известной в шестидесятые годы команды Wild Angel (музыка для байкеров), и в итоге получилась вещь под названием
Loaded - первый хит Primal Scream.
Weatherall и Primal Scream вместе составили альбом, названный Screamadelica, отразив в нем фетишизм шестидесятых, свойственный команде, через линзы
экстази. Вещь под названием Movin' On Up, записанная The Rolling Stones, оказалась в одном ряду с хаусовыми композициями Don't Fight It, Feel It и Higher
Than The Sun - продукцией команды Orb, звучавшей на самом деле так, как ничто другое на Земле. Это была рок музыка, взявшая уроки у нового
пост-модернистского подхода к сэмплированию, ее библиотека была позаимствована из поп-истории, которая все еще замечательно цвела, хотя и была изрядно
выжата современной клубной культурой.
Альбомом Screamadelica было доказано, что музыканту совершенно не обязательно нужно отказываться от кредитов, полученных благодаря рок-н-роллу, чтобы
попасть в танцевальную музыку. Во время своего европейского тура Zooropa в 1993 году U2 - архаичный бегемот рок музыки, собирающий стадионы - вместо
специальной команды "на разогреве" пригласил Пола Окенфолда с его сетом.
Тем временем, сама клубная культура начала разделяться на части. Летом 1993 "взошел" хардкор, британская деформация хауса, музыка, основанная на ломаном
ритме. Его пионерами были Фабио и Груврайдер, диджеи-резиденты в лондонском клубе Rage. И если первые хаус-клубы привлекали особую, стильную клиентуру, то
хардкор был пролетарским и эгалитарным проявлением Е-культуры. Его играли скорее на огромных рейвах, чем в клубах, и хаус-сообщество его не жаловало. "Я
думаю, многие были просто испуганы," говорит хардкоровый диджей Jumping Jack Frost, "люди чувствовали, что привычному положению дел что-то угрожает, некая
совершенно новая вещь, над которой у них нет контроля."
Как хиты эйсид-хауса в 1988 году, хардкоровый ускоренный вокал, электронные эффекты и легкость в понимании немедленно отразились на положении в чартах.
Charly от Prodigy, Sweet Harmony от Liquid и Playing With Knives от Bizarre Inc впрыгнули в чарты одновременно с такими поп-танцевальными созданиями, как
группа Two Unlimited с их вещью под названием Get Ready For This - записи, которые должны были круто переделать феномен танцевальной культуры в рассчете
на более молодую публику, которая не ходит в клубы. К 1992 году чарты были переполнены танцевальными и всякими другими, относящимися к танцевальной
культуре, композициями. Казалось, что поп-культура и Е-культура слились в одно. В композиции Ebenezer Goode команды Shamen, сделанной как пародия на
хардкоровый Е-восторг, текст гласил "Е - это здорово ! Е - это здорово !" Радиостанции, которые играли ее, явно не поняли шутки.
Liam Howlett
"Рэйверы в кислотной одежде. Это была наша вина."
"До 1988 года я ходил на блюзовые вечеринки, которые устраивали где-нибудь в частных владениях, пустых складах - там играли какие-нибудь редкие записи,
хип-хоп, и новые эйсид-хаусовые вещи понемногу прокрадывались туда. На самом деле, я не въезжал в хаус до самого конца 1988. Я работал тогда художником в
одном лондонском журнале, и у нас постоянно была включена пиратская радиостанция, когда мы работали поздно вечером - там-то мы и слушали хаус. Я не въехал
во все это по-настоящему, пока не побывал на нелегальных рэйвах Sunrise и Energy в 1989. Мне нравилось там, потому что все были заодно - не так, как на
мрачных хип-хоповых или рагга джемах, где я бывал до того. В хип-хопе положено быть замороченным мудаком и сидеть себе в уголочке. Поэтому это был большой
культурный шок.
Помните, тогда не было этого зрелища - совершенно нестильных, немодных рейверов в кислотной одежде. Это была наша вина ! Через год после того, как мы
присоединились, дела ухудшаются. Отчасти в этом можно обвинить сам Е. Когда мы только начинали, одной таблетки было достаточно, чтобы пребывать в
состоянии счастья несколько часов. Через пару лет мои приятели глотали по четыре-пять за вечер, и я начал понимать, что дела выходят из-под контроля.
На самом деле, я понял эйсид-хаус только тогда, когда попробовал Е - это звучит немного странно, но поначалу я боялся попробовать экстази, потому что я
немного астматик, и я не был уверен, что все будет хорошо. У меня были прекрасные шесть или семь месяцев, когда я ел ЛСД, прежде чем я попробовал Е - это
произошло летом 1989. Но... Да, это было здорово. Я не жалею об этом. Под экстази все были как бы на одном дыхании, вместе. Это было хорошо.
Мы значительно прогрессировали с тех пор. Я знаю, что мы помогли изменить мнения людей о том, что есть танцевальная музыка и что такое просто музыка.
Когда Orbital устраивали фестиваль в Гластонбери, это заявление звучало бы дико, хотя мы в то время уже записали Jilted Generation. Есть некоторая правда
в словах, когда говорят, что с определенного момента экстази стал поощрять музыкантов производить популистскую музыку специально для удовлетворения самых
простых запросов публики. Это, безусловно, убило всякую привлекательность экстази, и с тех пор я на самом деле ненавижу рэйв, а мы делаем совсем другие
вещи."
1994-1996
"ХАУС ВСТУПИЛ В ПРАВА"
Кажется, все знают, что что-то происходит, и вдруг все понимают, что это: г-н и г-жа Джонс отправляются в клуб.
С тех пор, как The Sun впервые провела свои расследования "скандала", связанного с эйсид хаусом, танцевальная культура как-то уживалась с властями,
однако теперь повсеместно употребляемый препарат привлек внимание полиции и политиков. После целого ряда массивных рэйвов на открытом воздухе, прошедших в
1989 году, полиция организовала специальный отряд (руководимый ветераном борьбы с забастовками Главным инспектором Кеном Таппендемом), который штрафовал
организаторов рэйвов за вред, наносимый окружающей среде, шум и нарушения противопожарной безопасности. Одной из первых жертв кампании пал Тони
Колстон-Хайтер, предприниматель в области частного школьного образования, описанный The Sun как мрачный организатор и главарь рэйв-организации Восход
Солнца. Через машину также также пропустили организатора мероприятия Gatecrashers' Ball Джереми Тейлора и команду Tintin Chambers. Когда враг был
определен (но не до того, как Колстон-Хайтер выставил себя полным идиотом, приковав себя наручниками к телеведущему Джонатану Россу во время прямой
трансляции и организовав дурацкую демонстрацию на Trafalgar Square под названием "Даешь свободу вечеринок !"), Daily Mail вручила флаг борьбы новому
явлению - т.н. путешественникам новой эры, которые после фестиваля в Гластонбери в 1990 году приняли техно как свой гимн. Все необходимое для дальнейшей
конфронтации было приготовлено.
Бесплатные техно-вечеринки, которые организовывали путешественники, особенно такие, как большой рэйв Кастлмортоне в 1992, привели к появлению в 1994 году
"Положения о криминальном правосудии и общественном порядке" (Criminal Justice Act). CJA ввел законодательство против проведения - без специального
разрешения -рэйвов на открытом воздухе, фестивалей, а также против путешественников. CJA не только эффективно прекратил бесплатные нелегальные вечеринки
вроде Кастлмортонской, но и заложил основы для такого внедрения и ассимиляции экстази-культуры в массовое сознание, которого никогда еще не было. На смену
нелегальным мероприятиям в 1995 появился фестиваль Tribal Gathering, гигантский, разрешенный властями, рэйв на открытом воздухе, частично организованный
рок-промоутерами Mean Fiddler и финансировавшийся Радио Один. Это происходило через сем лет после того, как радиостанция пыталась запретить играть
эйсид-хаусовые записи в своем эфире. Теперь Дэнни Рамплинг, бывший когда-то диджеем в клубе Shoom, вел на станции ночное шоу в лучшее время в субботу.
Клубы перестали быть "театрами сумасшествия", где "нет запретов". Появились суперклубы вроде Cream и Ministry Of Sound - коммерческие предприятия,
которые выпустили на рынок одежду, записи и клубные туры вместе с новой "лихорадкой субботней ночи". "Хаус-музыка," заметил прмоутер клуба Golden Джон
Хилл в 1995, "стала мейнстримом." Даже Everything But The Girl, акустический диванный оппонент эйсид-хауса, оживил свою карьеру с помощью Тодда Терри,
сделавшего хаус-ремикс на их вещь Missing.
Но и обратное также было правдой. Диджеи становились более известными личностями, больше похожими на рок-звезд, чем на теневые фигуры эйсид-хауса. Они
были разрекламированы журналами вроде Mixmag, который выпустил композицию The Sun Of God диджея Саши из Уэллса вместе со своим очередным номером -
приклеенной к обложке. Деньги, которые диджеи получали за каждое выступление, выросли до нескольких тысяч фунтов. По слухам, Джереми Хэли, когда-то
выступавший в поп-команде Haysi Fantayzee, а теперь популистский диджей, перемещался от одного своего выступления в клубе до другого на частном вертолете.
Танцевальные команды, раньше бывшими анонимными обитателями студий, выпускавшими только двенадцатидюймовые синглы, начали выпускать успешные альбомы и
играть вживую, как, например, сенсационное выступление Orbital на фестивале в Гластонбери в 1995 году. Продиджи, когда-то бывшие группой, продвигавшей
хардкор, произвели на свет техно-альбом "Музыка для отвергнутого поколения", получивший и коммерческий успех, и признание критиков. А в подвале одного
лондонского паба два бывших студента Манчестерского университета организовали ночной клуб Sunday, где играли все вперемешку - Битлз, хип-хоп, рок, хаус...
Всем запомнившиеся выступления The Chemical Brothers на вечеринках Heavenly Social были продуктом того времени, которое они провели в Манчестере в 1989:
концерт Stone Roses, на следующий вечер - клубы Hacienda или Most Exellent. "Мне нравятся все типы музыки, потому что всем этим я занимаюсь," объяснил Том
Роулэнд, "здесь нет никаких делений, мне когда-то нравились одновременно The Jesus And Mary Chain и Public Enemy. Они не являются чем-то
взаимоисключающим." Названия своих композиций The Chemical Brothers брали из текстов хорошо известных рок-команд. Это была танцевальная музыка, которую
могли понять даже закоренелые фанатики рока.
Потребление экстази возрастало все это время. С 1988 по 1995 обороты наркотической экономики в Британии выросли на 500 процентов. Наибольшего увеличения
достигли продажи наркотиков, связанных с клубной культурой: экстази, амфетамины, каннабис. Результаты исследований, опубликованные журналом Mixmag
(исследования были проведены Манчестерским агенством по контролю за употреблением препаратов Lifeline), показали, что более 44 % читателей журнала впервые
попробовали экстази в 1994-1995 году. Сорок процентов употребляли экстази каждую неделю. Е и танцевальная культура стали стандартной опцией для занятия
свободного времени у значительной части британской молодежи. Поход в клуб с таблеткой в желудке явился распространенной альтернативой пабу.
В исследовании также содержалось предположение, что появление различных типов экстази, употребляемого посетителями мероприятий, имело влияние на природу
создаваемой музыки. В 1992 на рынке появилось много таблеток, прозванных "снежками". Они содержали MDA, неприятный подвид MDMA, употребив который, люди
предпочитали проводить время где-то у стеночки, а не танцевать. Одновременно с этим изменилась музыка и весь образ хардкоровой сцены. Вокал был удален,
вместо него появились сэмплы из фильмов ужасов и взрывы параноидных шумов. Историю можно проследить по названиям композиций: от Sweet Harmony (Сладкая
гармония) к Stabbed In The Back (Мне кинули огрызком в спину) и Six Million Ways To Die (Шесть миллионов способов умереть) - всего лишь за два года.
Появление т.н. музыки в стиле handbag, нелепого псевдо-экстазийного поп-варианта хауса, ставшего наиболее популярным в клубах в 1994-1995, происходило
одновременно с возвращением "голубей" - экстази, содержащего MDMA.
Стинг
"Полмиллиона таблеток съедают каждые выходные, и это не кончается."
Фурор, последовавший за заявлением Стинга, был неприятным, но его следовало ожидать: в своем интервью шведской газете, опубликованном 17 января 1996
года, Стинг сказал, что он пробовал экстази пару раз, и описал эффект как "интересный". Когда его спросили о том, не следует ли легализовать или хотя бы
декриминализировать употребление экстази, Стинг ответил: "Безусловно следует. Тогда мы сможем быть уверены, что съеденное нами безопасно и действительно
является экстази. Если мы оставим решение этих вопросов на совести криминальных структур, они могут засунуть в таблетку все, что захотят. И я не думаю,
что мои слова отличаются от того, что говорит большинство полицейских. Полмиллиона таблеток съедают каждые выходные, и этому не видно конца."
Стинг, будучи большим энтузиастом по части некоторых психоактивных препаратов (включая т.н. "Корень мертвого человека", который затуманивает сознание и
обеспечивает вам смертельные путешествия в подсознание и галлюцинации), естественно, был тут же обвинен британской бульварной прессой во всех смертных
грехах. The Express подала Стинга более-менее прирученным, под заголовком "Не сожалею о том, что попробовал экстази", но связала этот материал с другим,
опубликованным в этом же номере под заголовком "Наша скандальная капитуляция перед наркотической культурой". Неприемлемое было принято: экстази стал
фактом британской жизни.
"Кто-то должен начать эту дискуссию," заметил Стинг. "Это, без сомнения, опасный препарат. Дети и их родители понятия не имеют, что содержится в
таблетке, и нежелание правительства вмешаться, информировать и давать соответствующее образование подвергает риску многие жизни. "
Ноел Галлахер
"Помните тот большой рэйв в White Waltham ? Я был там арестован."
"Я ходил в клубы в 1989. Именно так произошел взрыв, связанный со Stone Roses - парни из гитарных команд стали ходить в клубы. Помните тот большой рэйв в
Уайт Уолем ? Я был там арестован - по-моему, там было что-то не в порядке с машиной.
Вы не можете победить Е. Я помню, как после одного концерта все отправились на вечеринку в сауне где-то в Кэмдене. Я съел таблетку после трех месяцев
перерыва - и я просто не мог уйти с танцпола ! Всем выдавал такую хуйню !.."
1996-1998
"ВСЕ ИЗМЕНИЛОСЬ К ЛУЧШЕМУ"
Пейзаж после экстази. Где все блестяще. (Может быть, слишком блестяще.)
Любому, кто ищет свидетельства того, что эйсид-хаус окончательно был принят в самом сердце поп-культуры, не нужно идти дальше избирательной кампании
партии Лейбористов в 1997 году. Основная музыкальная тема самой большой победы над Тори, одержанной в этом веке, была не "Красный флаг", традиционный
социалистский гимн, а ода экстази, написанная популистской командой D:Ream - Things Can Only Get Better.
Будучи в оппозиции, партия Лейбористов успешно сотрудничала с правительством Тори в ускорении продвижения через парламент законопроекта Барри Легга "О
публичных мероприятиях развлекательного характера и незаконном употреблении препаратов". Такой закон позволит закрыть любой клуб в том случае, если факт
торговли наркотиками будет установлен "внутри или возле" клуба. Употребление экстази все еще было катализатором моральной паники, но музыка, мода и
дизайн, связанные с экстази, были приняты как естественная составляющая крутого Британского культурного имиджа.
В 1996-1997 двумя самыми значительными командами в Британии были The Prodigy и Оазис. По-разному, но они обе были вовлечены в танцевальную культуру. Это
очевиднее в случае с Prodigy - они устраивали рэйвы, выпускали танцевальные альбомы и занимали высшие позиции в чартах по всему миру. Но Оазис, чьи
попытки оживить гитарную музыку и наследие Битлз представляются противоположностью футуризма танцевальной музыки, тоже приложили свою руку - они создали
такое же чувство сообщества и единства среди своих слушателей, которое создавал в своей аудитории эйсид-хаус. Их самые значительные вещи - Live Forever,
Whatever, Supersonic - звучат как оды экстази. "Сегодня ночью," пел Ноэл Галлахер, бывший когда-то "своим парнем", "я звезда рок-н-ролла" - суть здесь в
том, что ты тоже можешь быть звездой. Все было возможно.
"Это то, откуда мы все происходим," подтвердил Ноэл Галлахер, когда вещь под названием Setting Sun, созданная в сотрудничестве с The Chemical Brothers,
добралась до первой позиции в чартах. "Мы слушали Битлз и Стоун Роузез, когда возвращались домой из клубов... Я имел привычку всегда лопать таблетки в
немеряных количествах," добавил он. "До сих пор это делаю!"
"Давай-давай," кричит Ричард Ашкрофт из The Verve в 1998 году примерно так же, как в 1988 кричали в клубах друг другу "срывай башню !" Срывающие башни,
звучащие на кислотный манер, The Verve были командой, которая "принимала экстази каждый день на протяжении трех недель" (как утверждает босс их
звукозаписывающей компании Дэйв Бойд), пока записывала свой второй альбом под названием Северная Душа.
Тем временем эйсид хаус стал огромной индустрией, расщепленной на различного масштаба жанры и поджанры - big bit, psychedelic trance, nu skool breaks,
jump-up jungle. Прошло уже десять лет; существует поколение клубной молодежи, которая росла и формировалась, когда эйсид-хаус был уже скорее фактом ее
жизни, чем каким-то новым явлением. Даже наиболее популистски ориентированные исполнители прекрасно знали о существовании этой музыки. В 1997 году U2
выпустили альбом Pop, на который, очевидно, более всего из того, что они сделали, повлияла танцевальная музыка. В производстве этого альбома принимал
участие "спец по части ритма" Howie B. Дэвид Боуи записал drum'n'bass, к удовольствию самой разношерстной аудитории. Мадонна выпустила Ray Of Light в
сотрудничестве с танцевальным продюсером Уильямом Орбитом - диджей Саша персонально приглашен ею для производства ремиксов. Команда Reprazent завоевывает
Музыкальный Приз Меркьюри, следуя по стопам Скримаделики и команды M People, созданной диджеем-пионером Майком Пикерингом. Телевизионная реклама
сопровождается звуками drum'n'bass или hardcore techn - все, от фруктовых соков до кроссовок и поездок в парки отдыха, продается при помощи наркотических,
галлюцинаторных образов. И ни что из этого не выглядит чем-то необычным.
"Эйсид хаус - это фасад," выла Daily Mail в 1988 году. "Те, кто ответственен за эти гигантские упражнения по подсаживанию нашей молодежи на наркотики,
должны быть привлечены к ответственности и наказаны самым строгим образом."
Никого не привлекли. Прошло десять лет, употребление экстази, похоже, естественным образом уменьшается. Речь сегодня уже идет о пост-экстазийной клубной
жизни, народу в клубах все меньше, гиганты вроде Back To Basics и Vague в Лидз закрываются. Но все это утка ! Совершенно не обязательно вообще когда-либо
пробовать экстази, чтобы теперь иметь возможность насладиться новой, доступной для всех культурой, в которой нет барьеров и границ. Это явление было
спровоцировано экстази и огромным, всеобъемлющим взрывом танцевальной культуры, последовавшим за появлением экстази. Все изменилось к лучшему.
Ян Браун
"Я чувствовал себя так, как будто завтра мир должен был рухнуть."
"Чувство единства между всеми было таким, что казалось, завтра мир собирается рухнуть. Знаете, мышление тогда было массовым. Массовый отдых. Массовые
развлечения.
Я помню, как мы отправились посмотреть на диджеев из Чикаго, которые приехали к нам в 1987. Нам тогда нравился старый чикагский хаус, но это было что-то
среднее между концертом и дискотекой, и выглядело так: все девчонки с одной стороны, парни - с другой, черные - с одной стороны, белые - с другой. А потом
все пересеклись, соединили руки, а Фрэнки Наклз сидел в особом кресле, прикрепленном посередине стены, и направлял людей. А когда я услышал Promised Land,
я понял, что сегодня ночью в Манчестере происходят большие перемены.
Я съел свою первую таблетку экстази в январе 1988. Я знаю, что после этого многие полюбили танцевать, но мы и до того много танцевали, поэтому для нас
это было, в основном, что-то вроде помощи по части секса. Мы все помнили необыкновенный тур Nohtern Soul в начале восьмидесятых, но это все, что стоило
помнить. На этот раз все было похоже, но с лучшими наркотиками. Я помню, как мое сердце бешено билось, стучало по грудной клетке, я помню эту скорость и
эйфорию...
Я уверен, что Stone Roses все равно состоялись бы и без Е и эйсид хауса, но эффект все равно был значительный - нам стало гораздо важнее заводить людей.
Я знаю, что так у нас получился наш Рени, потому что до этого момента ему никогда не нравился регги и он не танцевал, но затем все эти события показали
ему, что и он способен на что-то в этом смысле. Заставить бас сотрясать ваши внутренности, устроить ловушку вашим мозгам - это то, что мы делали тогда. А
некоторые гитарные пассажи звучали как те самые кислотные звуки.
Меня по-прежнему удивляет скорость, с которой все произошло. В начале 1988 Е был доступен только в Лондоне. К концу года вы могли купить его в любом
маленьком городке. И снова подростки стали делать музыку у себя дома, появились сотни новых звукозаписывающих компаний, отнимая хлеб у больших лейблов.
Было похоже на то, что тысячи людей ждали, чтобы начать работу, и вдруг им наконец это позволили. Это было гораздо значительнее, чем панк. Это подняло.
